Берег

Пришел домой, всё как всегда. Дела - их много, но я не хочу ничего делать. Ничего не хочу. Может, разве что, поймать момент. Во всей его неповторимости.

Апрель подвёл. Апрель сломал планы. Апрель — сволочь и враль. Месяц, когда я родился. Зачем же он так. Бил в лицо мерзким ветром, наполненным сопливым мокрым снегом, облепляющим одежду и очки, уменьшающим видимость, окончательно выбивающим из меня жизнерадостность. Были планы все сметены — предательским месяцем. Много таких сюрпризов ты мне ещё готовишь, апрель?

Суббота. На улицах пустынно, в трамваях — только я и озябшие кондукторы, метро — также пристанище для меня одного. Я еле успел выскочить из последнего поезда. Я один, тет-а-тет с этим противным апрелем и городом, за мою тоску предоставившим мне свои бесчисленные дома и средства передвижения.

Домой. Дома моя комната. Маленькая, всё ещё новая, но уже привычна и уютная. Мой монастырь, загон для моего тела, терминал моей души, место отправления.

Вещи на местах. Стол, компьютер, стул, на котором я сижу, стопка книг в углу, кассеты и диски с музыкой, которая уже не поит меня, которая не пьянит, которая не может меня ни развесилить, ни заставить думать, ни грустить... Долго сидел в сомнительной по своей чистоте тишине.

Вдруг понял, что мне невыносимо душно. Открыл окно. Минусовой воздух и вышеобруганный дождь отсюда не так страшны. Оперс на раму и смотрю во двор. Хорошо, что я живу на последнем этаже. Я вижу небо. От отраженного снега, наступающего календарного лета и света миллиарда фонарей оно лилово-оранжевое, светлое. Абрисы труб и антенн делают его невыносимо-знакомым. Я вдыхаю свежий холодный воздух, и вот я уже на улице. Делаю всего лишь шаг — и я уже опять дома. Очень удобно. Даже ветер не смог изменить микроклимата моей комнаты, и здесь всё также уютно.

Но я опять у окна. Мне никак не надышаться скупым питерским воздухом. Где-то не так далеко — Океан. Один рывок — и я уже бреду по побережью. У Океана так же холодно, еще холоднее. Я медленно шагаю по пляжу, увязая кросовками в песке, наступая на размоченные соленой водой балки, обмытые камешки, уродливые темно-зеленые водоросли, кисельные трупы медуз, выброшенных отливом. Холодные волны подкатывают и моют кросовки, смывают мои же следы, оставшиеся позади. Я озяб, я потераю руки. Ветер разметал волосы на голове. Здесь гораздо менее комфортно, чем в моей комнате. Зато чувство одиночества гораздо более тотально и всепоглощающе.

Где-то вдалеке — огоньки жилищ, бары и рестораны, полные музыки, танцев и вин. Полные женского смеха и зудени измученной скрипки, в руках своего хозяина потерявшей свой голос совести. Я могу пойти туда, сесть за столик, заказать чего-нибудь крепкого, выпить, с кем-то познакомиться, завязать роман, жениться. Но потом я всё равно вернусь на свой берег. И буду так же уныло берсти по нему, наступа на океаническую шелуху, ощущая своё одиночество, леле его. Оно такое сладкое, щемящее, оно так больно наполняет грудь, оно так сильно сваливается на меня, оно так беспощадно хочет вырваться наружу истощившимися ещё в детстве слезами. Оно так естественно, оно так вдохновенно, оно так бесконечно...