пьеса

Лица: 2 молодых лица, одно немолодое.

Немолодое - с морщинами.
Молодые - без, в штанах и новой одежде

Сцена. Сцена бесценна. Без декораций.

Сцена маркирована в 4 сектора, каждый из которых равен одной четвертой всей сцены (прямоугольник). Есть ещё пятый сектор, но он незначителен. Он невидим и находится в эфирном пространстве.



БЕЗДЕЙСТВИЕ 1.

Двое молодых людей заняли правый дальний сектор. Они сели на землю и нарвали травы. Они заворачивают траву в бумажку и поджигают.

Первый: Сыровато, милок. Ничего не выйдет.

Второй: Спокойно, Мыгыч, я всё знаю.

Сцена заполняется едким дымом.

Входит немолодое лицо. Немая сцена. Картина.

Картина. На сцене появляется картина. Она висит сепаратором секторов лицом к зрителю.

В картине спины оргалита - логово тараканов, но зритель этого не видит. С лицевой стороны картины японская женщина. С картины свисают жеские трусики.

Внезапно тараканы отрядом выползают из логова и перелезают на лицевую сторону картины. Одни подхватывают трусики и тащат в логово, другие начинают загорать на лице японской женщины.

Занавес. Антракт. В буфете можно купить памятных тараканов. Зарплата у тараканов сдельная: крошки белого шоколада и прочая.



БЕЗДЕЙСТВИЕ 2.

Декорации города. Гнетущий звук гудения тока. Звук увеличивается, становится нервным и внезапно затихает.

Ночь. Сцена в полумраке и тишине.

У окна дома появляется герой. Герой в печали, он смотрит на небо.

Герой:

Опять в ночи глотанье пищи
После поползновений в холодильник

Внизу, в кухне, стоит открытый, изнасилованный и опустошенный холодильник.

Светлый Бози нам поможет
Души грешные простит
Силы темные низложит
Нас с собой отождествит

Опять дурман и темнота
И в пустоте нет лучше размышлений
Нежели о философском смысле бытия

Ну что, антилазо, мой фризер верный,
опять шалишь?
Я вижу с другом Фрейдом
Нам время разбирать полет.
Возьмем твой сон.
Он как, в порядке?

Сон беспокоен, и душа моя,
Как и твоя уж просит покаянья.

Светлый Бози нам поможет...

Оставь свою песню, мой старый друг.
Вполне достаточно твоих истерик.
Я понимаю, что голова Федерико и его кисти, лежавшие в тебе полтора года не могли не травмировать твоей психики. Но позволь мне убедить тебя в твоей невиновности подобно тому, как я убедил в ней себя.

Герой встает в позу философа, даже психолога, хотя ни зритель, ни тем более холодильник этого не видят. Герой закуривает, и теперь зрители могут наблюдать перемещения красной огненной точки. Точка поднимается, становится ярче, а потом опускается обратно. В это время герой и говорит.

Герой: Мой друг, послушай же меня. Взгляни на жизнь проще. Каждый рождается, и единственное, что нас всех объединяет — неизменное, природой заложенное стремление к смерти. Смерть — конечная цель существования каждого живущего. И с этим согласен был Федерико.

И в сущности, что представлял он из себя? Набор банальнейших идей. И смерть на импровизированной сцене была его триумфом величайшим, средоточием его нервных сил, квинтесенцией всей его жизни. Конечно, он был мил, но что жу от того? Он приставал ко мне, и это было невыносимо. Писал стихи — говно собачье. А его идеи? Сплошная содомия и гомосексуализм. Считал себя личностью творческой. А кончил действительно творчески. Но ты это, естественно, помнишь, дружище. А то, что я годы хранил его части — так это как source вдохновения, знаешь ли. В этом есть особая тонкая эстетика, соприкосновение с крайностью, а, как ты знаешь, большой любитель крайностей, недаром я воспитал тебя и до сих пор лелею, хотя мог бы испугаться, и, обосравшись, выбросить тебя на помойку, или, что ещё хуже, вызвать группу санитаров. Печальна же была бы твоя судьба, но не воспринимай это как угрозы или что-то в этом духе...

Части Федерико, лежащие в тебе, придают до сих пор особенную резистентность моему сознанию, поэтому не держи обид. В конце-концов, дружище, большая ли разница между человечиной и говядиной?

Тем временем точка сигареты гаснет. На лестнице копошатся и продолжают тихо ругаться. Через минуту включается свет.

Холодильник под надрывное "J'ai vomit" изрыгнул из себя голову Федерико и его кисти. И то, и другое улеглось на стол. За столом сидит Герой. Он рассматривает мумиобразную глову и ксити, жуя соленую рыбу и сухарики.

Молодой таракан по имени Гарсия выполз из своего жилища, протиснулся мимо многочисленных мышиных куч и присоединился под столом к трапезе Героя.

Занавес. Антракт. Во время антракта актер, до того сидевший в зале как зритель, выбегает на сцену, раздевается до гола, и, размахивая достоинством, бегает из одного сектора в другой, выкрикивая проклятия роду тараканов. В буфете можно продается блюдо под названием "Пальцы Федерико".

Рецепт "Пальцев Федерико"

Сосиски школьные, пять штук, кетчуп и мелко крошеные тараканы по желанию. Пенсия тараканам, члены чьих семей погибли при участии в блюде, выплачивается из театрального пенсионного фонда теми же самыми школьными сосисками.

БЕЗДЕЙСТВИЕ III.

Те же, там же.

Герой(сидя за столом): Я ожидаю жизни измененье. (Закрыв глаза.) Сюда идут, о друг мой холодильник, и потому прошу тебя соблюдать приличие и не впадать в истерику.

Входит молодая женщина. Её волосы синего цвета, на ней забавное платье, полосатые чулки, на голове что-то вроде берета.

Герой: Ах, это ты Лотта. Я ждал твоего прихода. Присыживайся. Кофе, чай, сигарету, понюшку кокаина, быть может спирту?

Лотта: Спасибо, милый, обойдусь. Я только что поужинала... или пообедала... Да какая к черту разница. (Смотря на голову Федерико.) Зачем ты тут его хранишь. Положи обратно в холодильник. (Порывно, истерично.) Милый, поговори со мной. Мне очень нужно выговориться.

Герой: Я, Лотточка, всегда в твоих руках, я слушаю тебя.

Лотта: Меня опять одолевает чувство безразличности вселенной. Как будто бросили меня на эту землю, а что мне делать мне никто не говорил. Ведь я в конце концов и не напрашивалась на подобную подачку со стороны Небес. Я вспоминаю времена, когда моей душе было позволено левитировать не только во сне, я бы сказала, что полет тогда был перманентным состоянием. Я помню доутробную стадию жизни, чего не дано большинству из вас.

Герой: Но, Лотта, милая, ты забываешься... Таким раскладом ты ставишь меня явно вне своих кругов, и смысла не имеет больше сей разговор.

Лотта: О нет, пожалуйста, дослушай. И в мою избранность не верит уж никто, хотя мои рассказы те же...

Герой: Всё от того, что суть твоих рассказов - галлюциногены.

Лотта: Да, верно, всё опошлить очень просто, и плюнуть в душу мне тебе уж не в первой. Но я закончу свои исповедь, хоть говорю я и со стенкой.

Холодильник: О Лотта, ты воистину зря тратишь клеточки своей души на этого бесчестного вандала. И убеждений наших не стоит этот изверг. Ведь я пытался слово Божье нести ему, покаяться призвал, но он отверг мои порывы попытками фрейдизмом излечить.

Лотта: О друг ты мой холодный, знаю, но некому открыться больше мне.

Герой (слушая завязавшийся диалог): Быть может вас оставить. Я, Лотта, вправду был готов дослушать до конца твоей истерики обоснованье, но сил уж нет, и я пойду пожалуй, предамся мыслям своим вялым в соседней комнате. Адьё! (Уходит.)

Лотта остается тет-а-тет с холодильником. До этого она уже неоднакратно говорила с ним, но в основном по мелочи.

Лотта: Ах, пусть идет. Не знаю почему, мне мило говорить с тобой, хоть это в общем и бессмысленная трата всех моих сил...

Холодильник: Однако лучше же, чем с ним. Моя душа настроилась на тонкую волну (следи за положением выключателя), и оттога способен воспринять я всю твою боль, открыть обьятья.

Лотта: Ты очень добр. Так я продолжу. Вспомни дни, когда я жила здесь. Это было не так давно, твой скудный мозг ещё хранит в себе те наши впечатленья. Вернись же к ним. Я на примере легком тебе всё объясню. Тогда вот были дни, когда мы с ним были счастливы и жили в этом доме, в тебя я набивала крепко продуктами от лучших торгашей. А он тогда писал стихи незабываемые нежные, хотя и денег никогда не приносил. Внезапно в нашу жизнь ворвался Федерико, мерзкий парень. Ты помнишь все его попытки его отбить у меня, его отвратительное творчество. И потому мне и пришлось пойти на преступленье. Я виже что тебя так беспокоит это. Зря. Ты деятельно поучаствовал и в этом, отсек не без моих просьб ему часть тела. Странны, что был без крови он, сухой как стружка. И из этого я сделала вывод, что он заслан правительством, если ещё и не самим Сатаной. Так это был ведь явно верный шаг. И чтобы не пускать по свету зло, в тебя мы заточили его голову и кисти, остальное сожгли мы на свалке. Зло побеждено. Но отчего скажи мне парадоксом стоит во мне вопрос: творила ли я зло, ведь я со злом боролась и за счастье. С тех пор исчез ночной полет, и приходилось прибегать мне к кокаину, дабы подобие лишь жалкое его ко мне вернулось. Отчего так Небо поступило со мною?