Квартира

Эта квартира видела многое, почти всю грязь, которую можно найти в мире, хотя по части грязи человечество воистину неогрниченно. Она была отстроена лет семьдесят назад, большая, красивая, на пятидесятом этаже, светлая, с видом на огромный парк, панараму карликовых небоскребов и полоску серого залива. Она не была запланирована как парадиз, её ролью было стать пристанищем пристижного семейства. Но с самого начала что-то не заладилось.

Она видела кровь. Много крови, очень много крови по совершенно разным причинам. Она видела разможженные черепа ганстеров, налетавших друг на друга с дьявольским остервенением, стена на стену, один на один. Она видела рваные рты, убитых копов. Открытые переломы, кровоточащие желудки, разбитые носы. Она видела кровоподтеки от цепей и дубинок, она помнит запах крови. Она видела месячные и выкидыши подзаборных блядей и проституток, она видела ломки, кровавую блевоту, она видела разодранные зады умирающих от испражнения маковыми комками ублюдков.

Она видела загубленные жизни. Маленьких пятнадцатилетних девочек, приведенных казавшимися респектабельными молодыми людьми в этот страшный сральник, имевший в себе рикошетные язвы и разбитые стекла. Она видела исказившиеся лица этих девочек, которым раз и навсегда ломали жизнь, разрывая плевы. Их дорога была заказана, жизнь клала их на коленку и ломала хребет, предоставляя им вагинальный тип работы.

Она видела искусство. Художников, страдавших гигантоманией, тративших все свои деньги на краски, гигантские полотна и виски. Художников, мешавших кокаин со спиртным, нажиравшихся каждый день до потери сознания, до эпилептических припадков, до бесконтрольного экзбиционизма, до черт знает чего. Она видела невымышленные истории, большие трагедии. Под её окном не раз по кускам собирали весьма между прочим талантливых людей, дошедших до крайней точки отчаяния под действием различных галлюциногенов.

Она не раз месяцами вдыхала смердение человеческих трупов, лежавших в густой кровавой жиже в просторной ванной комнате. Со временем она пришла в невероятное запустение и респектабельным людям её уже не показывали. На ней навсегда была поставлено клеймо притона для всякого хлама человеческого, дряни. Окна поросли пылью, и она уже с усталостью и без былого ужаса наблюдала за этим Апокалипсисом, маленьким домашним Апокалипсисом, который неумолимо приближал Апокалипсис всеобщий. Она покатостью своей поверхности спускала попадавших сюда (не без их желания) в анналы человеческого бытия, в неведомую грязь, в дьявольские испражнения, в пустоту.

Поселив в себе однажды приличную семью, своим внутренним миром она довела её до точки. Папаша, не выдержав однажды, в невероятном ужратии взял любимую биту и раскроил черепа своим маленьким детям и жене, а сам тут же на месте и свихнулся, начал бегать кругами и что-то невнятно бормотать, до тех пор пока его не увезла карета "скорой помощи"...

Но однажды в квартире поселился святой. Он очистил её от скверны, целыми днями читал мантры и жёг благовония. И в квартире стало лучше. Но он не очень умел обращаться с газом и однажды всего лишь от одной спички его разнесло на куски по кухне.

Квартира настолько привыкла к грязи что не могла выносить этой святости и избавилась от святого привычным ей способом. Её пространство опять начало смердеть, и уже никто из правидных людей не приближался к ней.